четверг, 20 ноября 2014 г.

Человек спецслужбы. Интервью с экс-руководителем ШАБАКа Карми Гилоном

Спецслужбы
Карми Гилон
Нечасто, посмотрев фильм, думаешь: «И почему его в школах не показывают?» Увы, по крайней мере в каденцию нынешнего министра просвещения фильм «Хранители Врат» («Шомрей а-саф», также переведенный в русской версии как «Привратники»), вряд ли будут в массовом порядке демонстрировать в израильских школах. А жаль.

Этот документальный фильм построен очень просто: в нем нет авторского текста, читаемого замогильным голосом и обычно одностороннего до зевоты, нет мрачной музыки, создающей вполне определенный эмоциональный фон. Даже видеоряд подобран сдержанно и ужасает лишь постольку, поскольку ужасают некоторые описываемые в фильме практики и события. За исключением редких вопросов невидимого интервьюера мы слышим лишь прямую речь шести бывших глав ШАБАКа, спецслужбы, находящейся на переднем крае борьбы с палестинским террором — Авраама Шалома, Яакова Пери, Карми Гилона, Ами Аялона, Ави Дихтера и Юваля Дискина.



контразведка

Думаю, не будет преувеличением сказать, что более прагматичного подхода к палестинской проблеме вы не найдете нигде. В течение десятков лет герои фильма стремились лишь к одному: чтобы мы с вами жили в мире, не погибая под пулями, под топорами, во взрывающихся автобусах. Политические, гражданские, гуманитарные и, наконец, моральные аспекты проблемы рассматриваются ими, в основном, через призму этой практической задачи. Как и всех спецслужбистов мира, моралью их учили пренебрегать.

ШАБАК

Авраам Шалом, считавшийся, несмотря на свой субтильный вид, одним из самых свирепых и жестоких директоров ШАБАКа, рассказывает в фильме о своем участии в «скандале с 300-м автобусом». 12 апреля 1984 года автобус 300-го маршрута, шедший из Тель-Авива в Ашкелон, был захвачен террористами. В результате дерзкой операции израильского спецназа двое террористов были убиты, еще двое взяты в плен. Однако широкой публике было объявлено, что погибли все. Если бы на месте событий не оказался журналист, сумевший сфотографировать террористов еще живыми, возможно, Израиль никогда не узнал бы о том, что его защитники без суда и следствия забили до смерти двух человек. По словам Шалома, подчиненные рассказали ему, что получили из рук военных двух террористов уже полумертвыми от побоев. «Я говорю: так дайте им еще раз по голове — и дело с концом», — со смешком говорит в камеру милый пожилой человек. И, отвечая на вопрос интервьюера: «Какая мораль? Боретесь с террором — забудьте о морали».

контрразведка

Я пересказал этот эпизод не чтобы шокировать читателя, а чтобы подчеркнуть: если вы считаете, что левые взгляды могут высказывать лишь прекраснодушные людишки, ничего не смыслящие в обороне государства и ставящие моральные принципы выше собственного выживания, вы глубоко заблуждаетесь. На самом деле, на левом фланге политического спектра можно найти куда больше бывших представителей армии и спецслужб, чем на правом.

контрразведка

Коренное различие между правыми и левыми — в отношении к палестинцам. Если вы в полной мере считаете их людьми, именно представителями рода человеческого, вы рано или поздно становитесь левым. Не только из-за морально-правовых последствий такого признания, но также из-за понимания того, что этими людьми движет. Оно неизбежно приводит вас к выводу как о невозможности добиться прекращения конфликта силовым путем, так и о возможности сделать это путем мирным.

спецслужбы

Именно об этом в один голос говорят герои фильма. Большинство из них прошли все ступени служебной лестницы ШАБАКа. Начиналась их карьера примерно так: за молодым оперативником закрепляется некая территория, состоящая из деревни, района города и так далее. В его задачу входит как можно глубже узнать жителей этой территории, их культуру и обычаи, их отношение друг к другу и к Израилю, наметить потенциально опасных, завербовать дружественно настроенных или просто алчных. Думаю, излишне объяснять, что такая работа подразумевает проникновение в палестинскую душу, персональную и коллективную. Лишь прекрасно зная врага, можно бороться с его подпольной деятельностью.

ШАБАК

Однако, парадоксальным образом, именно это знание приводит к пониманию мотивов палестинцев: глубины затаенной обиды, тяжести гнета бесправия и бедности, накала ненависти к оккупантам и одновременно — желания жить в мире. Технически это делает борьбу с ними (включающую в себя пытки и убийства без суда и следствия) более легкой, психологически — намного более тяжелой. Решение этой дилеммы — судя по лицам и словам героев фильма, очень личной и кровоточащей — по их мнению, лежит в политической плоскости. Они, фактически, умоляют с киноэкрана политическое руководство страны найти это решение и сетуют на то, что это не было сделано до сих пор.

Затрагивается в фильме и тема еврейского террора — явления, о котором большинство русскоязычных израильтян, к несчастью, знают крайне мало. В основном, их познания ограничиваются Барухом Гольдштейном и Игалем Амиром, причем последнего многие назовут героем, а не террористом. Мало кто вспомнит Йону Аврушми, убившего гранатой левого активиста Эмиля Гринцвайга на демонстрации против Ливанской войны. Совсем немногие знают о «Еврейском подполье» 80-х годов. И уж считанные единицы назовут хотя бы пару громких терактов 30-х.

Активисты «Еврейского подполья» ответственны за убийство трех палестинских студентов и за покушение на мэров арабских городов, двое из которых остались калеками. Пытаясь обезвредить одну из заложенных террористами бомб, ослеп израильский полицейский. Однако, благодаря действиям ШАБАКа, основной ущерб удалось предотвратить. «Еврейское подполье» готовило два «мегатеракта»: одновременный подрыв четырех палестинских автобусов (организаторов взяли уже после того, как бомбы были заложены) и уничтожение мечети Купол Скалы на Храмовой горе. И если результатом первого должна была быть «всего лишь» гибель десятков палестинцев, то второй, уже прорабатывавшийся в деталях, по замыслу террористов должен был привести (и непременно привел бы) к тотальной войне Израиля со всем исламским миром. Накачанные религией психи на полном серьезе считали, что это будет война Гога и Магога, по окончании которой на землю явится Мессия. Ну, а жертв-то зачем считать? Чужих не жалко, свои воскреснут.

Когда мы говорим о поддержке палестинским обществом терактов, нелишне вспомнить, что в Израиле проходили массовые демонстрации с требованием помиловать членов подполья, с ними открыто солидаризировались многие политики и простые граждане, и, в конечном счете, все подпольщики, включая убийц, отделались смехотворными наказаниями. Сейчас многие из них являются уважаемыми деятелями поселенческого движения. Ну, а некоторые из тех, кто в 30-х и 40-х взрывали арабов на рынках и в кафе, доросли до министров и даже премьер-министра.

По окончании показа фильма, организованного Национальным советом по миру и безопасности и НКО «Наше Наследие - Демократическая Хартия», мне довелось побеседовать с одним из его героев, Карми Гилоном, занимавшим пост главы ШАБАКа в 1995-1996 годах. Краткость его пребывания на этом посту связана с убийством Рабина, после которого Карми подал в отставку, но службу в ШАБАКе он начал еще в 1972 году.

Карми Гилон Carmi Gillon
- Карми, один из зрителей после фильма задал вам вопрос: почему в результате одностороннего выхода из Газы не наступил «обещанный мир», и свидетельствует ли это о неготовности к нему палестинцев? Ваш ответ сводился к рассказу о том, что Израилю нечего было там делать.
— Да, я сказал, что с точки зрения безопасности, по всем практическим параметрам, нам следовало покинуть Газу. Мы платили за пребывание в ней слишком большую цену, оно было бессмысленным. Соус, под которым подавали это решение простым людям и их избранникам в Кнессете — дело другое. Народ молился на Шарона как на гения в области национальной безопасности. Разочарование связано с тем, что причины истинные и причины, декларировавшиеся в политических целях, разнились.

- Переформулирую вопрос. Люди говорят: «Мы ушли с их земли, а они все равно продолжают с нами воевать». Отчего так происходит?
— Почему они с нами воюют? Потому что в Газе для них нет будущего, им нечего терять. Два миллиона человек сидят без работы и без денег. Им перекрыли туннели, использовавшиеся для контрабанды. Они надеялись на помощь Египта, но Египет сейчас против них. Они задыхаются.

- Насколько важен экономический фон для террора? В некотором смысле, это вопрос вопросов: может ли благоприятная экономическая ситуация победить, к примеру, религиозный террор?
— Религия, как известно — опиум для народа, утоляющий боль и дающий чувство эйфории. Разве нечто подобное не происходит в Израиле? Религиозный террор связан с тем, что ему нет альтернативы. Палестинцы живут ужасной жизнью, без всяких перспектив. При этом у них есть телевизор и интернет, они видят, как обстоят дела за границей. И они даже не могут уехать, поскольку для них закрыты почти все границы. Они ощущают себя в ловушке.

Shin Bet
- Но, если вспомнить «Еврейское подполье», его члены ни в чем не нуждались. Они были настоящими фанатиками.
— Да, но таких всегда мало, это единицы. Напомню, что, хотя их поддерживали как отдельных людей, от их идеологии и планов открестились все, включая самых радикальных раввинов. Мирная жизнь в достатке лишает религиозный террор массовой поддержки.

- Перейдем к другой точке, в которой многие израильтяне потеряли доверие к палестинцам, более ранней. Я говорю о переговорах между Бараком и Арафатом в Кэмп-Дэвиде. Почему они провалились?
— Я считаю, что Барак руководствовался только политическими соображениями. Он понял, что договор завалят в Кнессете и начал искать крайнего. Он решил переложить вину на Арафата, а тот сыграл ему на руку. Для меня между Нетаниягу и Бараком нет никакой разницы. Они из разных партий, но у обоих главная цель — политическое выживание, а не интересы государства.

- Вы хотите сказать, что Барак приехал в Кэмп-Дэвид уже с намерением провалить переговоры?
— Именно это я и говорю. Он приехал туда с одной целью: чтобы американцы не обвинили его в провале мирного процесса.

- Соображения были настолько личными?
— Да, настолько.

- Вернемся к нашему времени. Не секрет, что многие израильтяне разочаровываются в будущем настолько, что готовы искать счастья за границей. Особенно после событий последнего лета, принесших как войну, так и вал ненависти и нетерпимости, крепнет ощущение, что «точка невозврата» уже пройдена, и политическая конъюнктура делает достижение мира невозможным. Так ли это, и если нет, то что все-таки необходимо для мирного разрешения конфликта?
— Во-первых, если мы потеряли надежду, то искать нам здесь больше нечего. Проверим цены на «Милки» в Берлине — и в путь. У меня самого две взрослые дочери, и они тоже тяжело работают, не видя перспективы. Лично для меня единственный выход — участвовать в подобных мероприятиях, читать лекции. Но я считаю, что основная проблема — это кризис лидерства, который, кстати, ощущается во всем мире. Я пессимист касательно политической карты. Очевидно, избиратель правеет, Беннет усиливается, «Авода» падает. Из левых сил укрепляется только МЕРЕЦ и лишь потому, что занимает бескомпромиссную позицию. Левоцентристские же силы пытаются усидеть на двух стульях, угодить и вашим, и нашим. Сегодня я услышал слова Ицхака Герцога: «Сейчас не время атаковать премьер-министра». А когда же это время придет? Что за глупости? Если не сейчас, то когда? И по какому поводу? Неужели из-за «Милки»? Премьер-министр в своих программных речах вообще не говорит об экономике. Для всех он — «мистер Безопасность». И оппозиции ему нет. Министр финансов дает 300 миллионов на поселения, чтобы протащить в комиссии по экономике свой закон о нулевой ставке НДС на квартиры. Это же анекдот. Я крайне разочарован состоянием нашей политической системы.

- То есть, вы считаете, что людям надо говорить правду? Поскольку мне кажется, что левые точно так же грешат патерналистским отношением к избирателю. Мол, люди не готовы к серьезному разговору о мире, давайте поговорим с ними об экономике, может, заработаем пару мандатов.
— Вы правы и вы воспользовались верным термином. Левые — снобы. Никто не встает во весь рост и не говорит: «У меня есть альтернатива». Все трусят.

- А если бы сейчас нашелся такой политик?
Тогда на ближайших выборах он, возможно, не получил бы более двадцати мандатов, но к следующим народ бы разочаровался в правых, видя, что нет никаких изменений к лучшему, и был бы готов услышать альтернативное мнение.

- Альтернативу не создать за одну каденцию?
Совершенно верно. Поэтому последние двадцать лет пущены коту под хвост.

Аркадий Мазин
РеЛевант

Комментариев нет:

Отправить комментарий